Шагай наадан
Шагай наадан

Эта игра является отражением основного занятия народа – скотоводчества, поэтому бараньи кости означают пять видов животных: 1) «Хонхо» (с выемкой) упавшие вогнутой стороной вверх – это козел. 2) «Бухэ» (горбатый), упавшие выпуклой стороной вверх – козел. 3) «Морин» (конь), упавшие нобок ровной стороной - лошадка. 4) «Ухэр» (крупный скот), упавшие набок резной стороной – бычок. 5) «Тэмээн» - кости, оказавшиеся в сидячем положении – верблюд. Несколько лодыжек расставляют в ряд друг против друга по краям стола. Игроки разделяются на две команды. Они по очереди щелкают любую лодыжку из своего ряда в противоположную сторону. Сбитые лодыжки соперников они забирают себе. Выигрывает та команда, которая больше сбила лодыжек.


Бросание лодыжек (таранных костей) имеет много разновидностей:

1. Несколько лодыжек расставляют в ряд Друг против друга по краям стола. Игроки разделяются на две команды. Они по очереди щелкают любую лодыжку из своего ряда в противоположную сторону. Сбитые лодыжки соперников они забирают себе. Выигрывает та команда, которая больше сбила лодыжек.

2. Большим пальцем щелкают по одной лодыжке, чтобы попасть в другую. Если попадание было удачным, то игрок сшибает следующую и т. д. Сбитые лодыжки забирает себе.

3. Бег лодыжек: игрок щелчками по лодыжкам добивается, чтобы его лодыжки обогнали лодыжки соперника.

4. Бодание баранов: два игрока одновременно щелчками с противоположных сторон пускают друг на друга лодыжки. Побеждает тот, чья лодыжка упала на бок или перевернулась.

5. Кидание лодыжек с ладони вверх. Пока одна летит вверх, надо собрать в кучу лодыжки, расположенные врассыпную на столе.

Правила игры. Следует точно соблюдать приемы игры.

1. Няhалалга (щелканье). Игра проходит в 2 этапа. Начинает игру тот, у кого при жеребьевке (бросании костей) выпадет наибольшее количество бухэ. Сначала игроки бросают на кон по одинаковому количеству костей так, чтобы они ложились не кучей, а вразброс. Играющие щелкают по косточке, направляя кости на одинаковые, например, бухэ на бухэ, хонхо на хонхо и т.д. Косточка должна идти, не задевая другие косточки, кроме цели. Косточка-цель, откатываясь от удара, так же не должна задевать соседние косточки. При правильном попадании играющий берет одну косточку себе на выбор. Игрок не должен забирать выигранную кость той рукой, которой щелкал, — это ошибка.
Если играющий промахнется, он передает ход другому игроку. Так продолжается до тех пор, пока на кону не останутся три косточки. В этом случае начинается заключительный этап игры. Когда остаются 3 косточки, тот, чей ход, собирает и бросает все 3 косточки. Если выпадают все 3 одинаковые косточки в одном положении, то тот, кто успеет их взять первым, и забирает их себе. Если выпадают 2 одинаковые кости, то игрок щелкает одинаковые кости как на первом этапе. Если ему удается, то игра заканчивается. Если нет, то кости передаются следующему игроку по солнцу. Выиграет тот, у кого наибольшее количество косточек.

2. Шагай шyyрэлгэ. Каждый игрок подбрасывает четки — «шуурэгшэн» — вверх: пока четки летят, игрок должен успеть отделить от общей кучи горстку косточек и поймать четки одной рукой, не задевая четками стола, не прижимая к груди. Подбросив четки вторично, игрок захватывает в горсть любое количество по желанию косточек, не задевая при этом другие кости, и должен успеть подхватить летящие четки этой же рукой. Считается ошибкой, если четки при падении задели грудь или стол или были взяты на грудь или живот, если из взятой горсти костей какая-либо выпадет, если при захвате задеты соседние косточки. Если захват осуществлен по правилам, то эти косточки считаются выигранными.
По турнирным правилам, независимо от исхода попытки, ход передается следующему игроку. Игра идет до тех пор, пока не закончатся косточки на столе. В результате выигрывает тот, кто собрал наибольшее количество косточек.

В те стародавние времена, когда погода стояла благодатная и травы ярко зеленели, когда молочно-белое море лужицей казалось и свиньи отъедались на его берегу, когда исполинская гора Сумбэр была маленькой кочкой, когда развесистое дерево опушки колыхалось молодой порослью и круторогий козел резвился маленьким козленком, в те старопрежние времена жил на свете сын Зээдэлэя Газар Поолин со своей старухой.

Была у них дочь Ногоондар — любимица богини Зеленой Тары и сын Сагаандар — любимец богини Белой Тары. Подарили боги брату с сестрой несколько жизней.

Большой искусницей была красавица Ногоондар: из шелка размером с мизинец могла сшить двадцать халатов, а из шелка размером с ладонь — выкроить десять дох и дэгэлов.

Славным охотником был Сагаандар, имевший тугой серебряный лук, натянутый на отлогом зеленом лугу, доброго чалого аргамака с чеканным серебряным седлом и кнут с серебряным фунтовым кнутовищем.

В это самое время собрался Хартаганаан-хан выдать свою дочь замуж и пригласил искусницу Ногоондар на шитье свадебных нарядов. А Сагаандар, залатав рваную одежду, зашив распоротую сбрую, увидел в степи пыль, поднятую дикими животными, и отправился на охоту.

Говорит Газар Поолин своей старухе:

— Побьет наш сын множество оленей да коз, привезет высохшие шкуры и заставит их выделывать. Того и гляди, замучает нас работой. Как бы нам от такого беспокойного сына избавиться.

Посудили они, порядили, и старик решил:

— Я выкопаю глубокую яму у двери, накрою ее скальной глыбой и сверху припорошу горными травами.

— А я, — добавляет старуха, — за двадцатью реками да речушками насобираю ядовитых трав и наварю из них зелья.

От крепкой серебряной коновязи до дверей дома расстелил старик мягкую войлочную дорожку, у самого порога выкопал бездонную адскую яму, накрыл ее каменной глыбой и сверху забросал горными травами. Насобирала старуха ядовитых трав по берегам двадцати рек и речушек, сварила зелье и налила в почетную золотую чашу.

Вот возвращается домой молодец Сагаандар, везя связки добытых шкур, а добрый чалый аргамак говорит ему по дороге:

— Турья-турьянзу, я перескажу слово в слово, а ты, хозяин мой, слушай да на ус мотай. Решили отец с матерью сгубить тебя. Турья-турьянзу, твой отец-старик, что умом не велик, до дверей дома постлал мягкую войлочную дорожку, а у самого порога выкопал бездонную адскую яму. А старуха-развалюха за двадцатью реками и речушками собрала ядовитые травы, сварила из них зелье, налила в почетную золотую чашу и хочет угостить тебя.

Узнав об этом, разбросал молодец добытые шкуры, освободив коня от поклажи, и налегке вернулся домой.

Оглядел он родительский двор и понял, что все сказанное конем приготовлено и ждет его неверного шага. Воткнул Сагаандар свою красную стрелу с восьмидесятипудовым набалдашником посреди двора, привязал к ней коня, а потом перескочил адскую яму и с шумом опустился на хойморе.

Отец головой качает.

— Эхма! — говорит. — А мы-то тебя поджидаем, наше неуклюжее дитя, совсем с ног сбились. Почему ты не привяжешь коня за новую серебряную коновязь, а лук со стрелами не повесишь на новую серебряную вешалку? Что же с тобой случилось, если ты в наш новый двор не входишь как подобает долгожданному гостю, а козлом через порог прыгаешь, медведем на хоймор опускаешься?

Отвечает Сагаандар:

— Был я в чужедальней стороне, показывал там свою удаль да так расхрабрился, так расходился, что подумал: а не усесться ли мне на хойморе, когда домой возвращусь?

Тут старуха поставила перед сыном золотую чашу с адским зельем.

— Выпей, — говорит, — за благополучное возвращение.

— Не беспокойся, матушка, — отвечает сын, — ни голод, ни жажда меня не мучают.

— Ах, сыночек мой, что же на тебя нашло? — настаивает мать. — Хотя бы раз исполни наши желания. Если не можешь выпить до дна, то пригубить почетную чашу ты просто обязан.

Не мог вынести упреков и увещеваний молодец Сагаандар, дотронулся до зелья средним пальцем и упал замертво.

Кликнул Газар Поолин плотника и заказал ему деревянный гроб, кликнул кузнеца и заказал железный гроб. Положили старик со старухой мертвого сына в деревянный гроб, деревянный гроб поставили в железный и обшили его шкурой сивого быка. А потом вышли на берег черного моря и обратились к нему с заклинанием:

— Батюшка черное море, подносим тебе вместо хадака своего сына единственного. Батюшка черное море, шумное ночью, бурное днем, навертывай вал за валом посреди пучины, бей в берег горячей волной! Вскипая красной пеной, взлетай к звездам черной пеной! Не позволяй фыркать над собою коню со сплошным копытом, не отдавай ни одному смертному наш хадак. А если перестанешь ты шуметь, не станешь кипеть, я своим проклятьем иссушу тебя без остатка! Если не будешь грохотать, забудешь бурлить, я своим проклятьем исчерпаю тебя до дна, закручу вместе с рыбешкой, заверчу вместе с сорожкой!

Сказав так, бросили они сына в морскую пучину.

Словно взбесилось черное море, красной пеной забурлило, белой пеной закружило, приняв такой хадак.

Вернулись старик со старухой домой. А через малое время хан Буха прослышал о том, что старики погубили своего сына, прискакал к ним, выколол у обоих по правому глазу, раздробил каждому по правой руке, сделал старика рабом, а старуху — рабыней, обуздал арканом весь их скот, а всех подданных обложил данью и приучил к покорности.

Тем временем искусница Ногоондар, предчувствуя недоброе, отложила в сторону шитье свадебных одежд, испросила у Хартаганаан-хана позволения съездить домой, проведать родной очаг.

Надежной охраной снабдил хан девицу, и пустилась она в путь. Завидев родное кочевье, говорит Ногоондар сопровождающим:

— Друзья мои верные, возвращайтесь обратно. Очень уж сердит порою бывает мой младший братец. Как бы беды не случилось.

Вернула она своих товарищей, а сама переступила порог дома.

Вдруг с северо-западной стороны прогрохотал гром, набежала черная туча с дождем, появился чалый аргамак молодца Сагаандара с притороченными к седлу луком, колчаном со стрелами и одеждой.

Говорит он девице Ногоондар:

— Турья-турьянзу, я перескажу слово в слово, а ты выслушай меня, девица Ногоондар, дочь Газара Поолина. Остался я бездомным сиротой. Твой отец-старик, что умом невелик, и вместе со старухой-развалюхой погубили своего единственного сына, твоего родного брата молодца Сагаандара. Вместо хадака преподнесли они его батюшке черному морю. Не теряй дорогого времени, скачи вниз по течению. Но сначала переплети семь своих косичек в одну длинную косу, возьми боевой лук со стрелами, оденься в ратные одежды брата, накинь его китайский узорчатый дэгэл с семьюдесятью пятью пуговицами, а подпоясайся широченным монгольским поясом, доходящим до ворота, надень богатырскую шапку, отороченную собольим мехом, натяни унты, которым нет износа, и стань во всем похожей на настоящего мужчину! Пересохли до впадин мои глаза, источились четыре моих копыта. Дай мне глотнуть из целебного аршана, дай пощипать сочной травы, и поскачу я вниз по течению черного моря. И тогда не щади меня, не жалей, натяни удила так, чтобы до ременных застежек рот разорвался, стегни мое правое бедро фунтовым кнутом так, чтобы проняло меня до костей!

Переплела девица Ногоондар свои семь косичек в одну длинную косу, надела дэгэл, крытый узорчатым китайским шелком, натянула унты, которым нет износа, подпоясалась широченным, доходящим до ворота монгольским поясом, на голову надела бобровую шапку размером с порядочную кочку, взяла лук с боевыми стрелами, привстала на пудовых серебряных стременах, взмахнула фунтовым серебряным кнутом и отправилась в путь.

Скачет она вниз по течению черного моря, парит чуть пониже синеющего неба, чуть повыше колыхающихся туч, стрелою пронзая облака. Вдруг слышит грохот, громче топота бесчисленных скакунов, оглушительное бряцанье множества стремян. «Что стряслось?» — думает. Огляделась Ногоондар и увидела пятнадцатиглавого рыжего мангатхая. Вскинула девица свой боевой лук и проговорила над стрелой: «Если мне суждено победить, то попади в среднюю голову мангатхая! Если мне суждено погибнуть — лети в пустоту и пропади без вести!»

Угодило острие наконечника прямо в большую медную голову мангатхая и снесло ее, словно срезало. Повалился мангатхай замертво.

Едет она дальше и видит: стоит серебряный ханский дворец с резной серебряной изгородью. Объезжая дворец вдоль ограды, увидела Ногоондар, что в дверях горницы лежит двадцатипятиголовый мангатхай. Потянулся он, зевнул и рявкнул своим слугам:

— Слушайте три тысячи моих воинов и тридцать богатырей! Разрубите вместе с одеялом из меха тарбагана низкорослую жену мою и выбросьте подальше! Сбросьте на дно семисаженной адской ямы семерых моих пузатых сыновей. Приготовьте столько архи, сколько в озере воды. Наварите столько мяса, сколько в степи кочек. Заготовьте восемьдесят бочек омулей, засыпьте их восемью бочками соли. Пошлите приглашение на свадьбу девяноста четырем ханам-государям! Увидел я дочь старика Газар Поолина и хочу на ней жениться. В зрачке ее правого глаза светится женское искусство. А посмотришь на ее правую щеку — увидишь отблеск правого берега моря…

— Стань моей женой, — обратился мангатхай к девице Ногоондар, — и я спасу твоего брата.

Ради спасения братца Сагаандара не стала отказывать Ногоондар двадцатипятиголовому мангатхаю.

— Слушайте, три тысячи моих воинов и тридцать богатырей! — закричал он снова. — На пустынном острове, посреди большого моря, на расстоянии восьмидесяти пяти лет пути постройте крепость. Возле нее поставьте рыболовные сети и верши против течения, пусть попадется в них гроб Сагаандара.

Тем временем вскипело море красной пеной, подернулось белой накипью, забурлило посередине, опадая по краям шумным прибоем. Снесло рыболовные снасти двадцатипятиголо-вого мангатхая, разбросало по берегу. Рассыпалась громадная крепость, словно была она сделана из песка. Поглотили пустынный остров морские воды. Сам мангатхай с горем пополам выбрался на сушу, хотел схватить девицу Ногоондар, но она убежала и спряталась в кустах боярышника. Неуклюжий мангатхай кинулся было в погоню, да только кожу изодрал. Оставшись ни с чем, обхватил он руками все свои двадцать пять голов и запричитал:

— Что же я наделал! Ни за что ни про что сгубил семерых своих пузатых сыновей и нескладную низкорослую свою женушку! Сколько бы она мне еще сыновей и дочек нарожала!

А девица Ногоондар отправилась дальше. Ехала она, ехала и заметила посреди огромного моря превеликую льдину. «Не ты ли это, бедный мой братец», — подумала девица. Только подумала так, как остановилась льдина, и услыхала Ногоондар:

— Сестра моя старшая, дорогая моя заступница, зачем ты слезы льешь и ходишь следом за плывущим по воде, за поднимающимся маревом к небу? Разве ты не знаешь, что странствую я по свету с благословения своих родителей? Не испытал я мягкости нового одеяла, сшитого матерью и отцом из шкуры серого быка, не испытал удобств березовой люльки, выструганной умелым гробовщиком, но увидел я на своем неприкаянном пути нареченного своей любимой старшей сестры. Звать ее суженого Хабсаргалта мэргэн, сын хана Сагсы. Не выходи замуж ни за кого другого!

Затих голос брата, и льдина поплыла дальше. Остановилась в растерянности девица Ногоондар, призадумалась: «Если умирать, так лучше вдвоем; если возродиться в другой жизни, то уж лучше вместе!»

И поехала она берегом моря. Долго ехала и увидела прекрасных вороных коней на песчаном откосе. Привязала она своего аргамака возле вороных красавцев, а сама пошла умыться к черному морю. Откуда ни возьмись прилетели три лебедушки. Заговорила напевно одна из них:

— Дэвиэлэнгуйн хэбиэлэнгуйн! Мы оттуда, куда не ступал конь своим звонким копытом, где ворон не распластывал свои широкие крыла. Если ты понимаешь нас, то продолжим беседу, а если нет, то объяснимся на языке пальцев. Мы, небесные феи, оживляем умерших, обогащаем неимущих. Чем помочь тебе, печальная девица?

Сбросили они свои лебяжьи перья и превратились в трех красавиц. Тогда Ногоондар говорит им:

— По вине родителей лишилась я единственного своего брата и теперь страдаю и мучаюсь на этой земле. Молю вас, если можно его спасти, то спасите; если можно вызволить, то вызволите из ледяной неволи.

Сказав это, потеряла девица Ногоондар последние силы и упала, ударившись о прибрежные камни.

— Не горюй, сестрица, — говорят лебедушки-красавицы. — Если еще можно спасти твоего брата, то непременно спасем, если можно вызволить, то обязательно выручим его.

Сели они на вороных коней и въехали в черное море. С большим трудом вытащили они превеликую льдину на берег. Разрезали ее и увидели, что Сагаандар, лежавший внутри деревянного гроба, превратился в младенца и громко плачет, слезно заливается. Дала Ногоондар ему свою грудь, и успокоился младенец.

Стал он подрастать не по дням, а по часам. Не прошло и трех дней, а он не может уместиться в шкуру трехгодовалого быка, не прошло и четырех дней, как он уже ходить начал, сделал из прутика лук и стрелы, стал мелкими пичужками промышлять.

Говорит девица Ногоондар:

— Не сесть ли нам вместе на коня? Не поехать ли нам на родину?

Сели они вдвоем на чалого аргамака и зарысили в сторону родных краев. Вдруг напали на них семь маленьких да пузатых хана и убили Сагаандара.

— Горе ты мое! — запричитала сестра. — И как тебе умирать не надоест!

Тут аргамак шепчет ей на ухо:

— Говорят, три дочери небожителя Эсэрэна способны оживлять мертвых. Живут они неподалеку. Надо съездить за ними и привезти сюда.

Призадумалась Ногоондар. Снова приняла она мужской облик и, благословясь, отправилась в путь.

Едет она — и вдруг видит красивый войлочный дворец. Посреди двора стоит одна-единственная коновязь, за которую привязаны шесть коней разных мастей. Привязала девица своего аргамака и взошла на крыльцо. Оглянулась она на коня своего, и только тут заметила, что ее аргамак — сущая кляча против шестерых разномастных коней.

— Да и какое может быть везение нам, потерявшим своего хозяина! — с досадой воскликнула девица.

Вернулась она к коновязи, превратила своего коня в кремень, спрятала его в суму из-под огнива, а сама обернулась маленькой пичужкой, забилась в простенок и стала подслушивать да подсматривать за тем, что происходит в доме.

В горнице по правую сторону сидели три молодца, а по левую — три девицы. Три молодца готовили стрелы, а девицы шили шапки из выдры и соболя.

Вот один из молодцев осмотрел свою стрелу и передал крайнему. Тот попробовал ее острие большим пальцем и говорит:

— Хороша стрела, но все же уступает боевым стрелам молодца Сагаандара, сына Газар Поолина.

— Если так, то не нужна она мне вовсе! — воскликнул молодец, сделавший стрелу, и бросил ее в огонь очага.

Тут одна из девиц, закончив шить бобровую шапку, размером с кочку, передала другой красавице. Осмотрела та шапку, помяла ее в руках и говорит:

— Хороша, спору нет, но все же далеко ей до шапок, которые шьет девица Ногоондар, дочь Газар Поолина.

— Ах, какая жалость! — воскликнула девица, разорвала шапку в клочья и бросила в огонь очага.

Тем временем спрашивает одна из девиц:

— А как мы их узнаем, если брат с сестрой вдруг возьмут да и зайдут к нам? Говорят, что лицом они очень схожи.

Отвечает один из молодцев:

— Если войдет мужчина, то встанет на правую сторону и начнет осматривать оружие. А если девица войдет, то станет на левую сторону и начнет осматривать ваше рукоделие.

Услышав об этом, Ногоондар подумала: «Неужто мы и впрямь превосходим во многом этих молодцев и девиц?»

Одернула она на себе мужские одежды, зашла в дом и села рядом с тремя молодцами на правую сторону. Осмотрели они друг у друга оружие, и тут заметили молодцы, что гость на девиц да на их рукоделие заглядывается.

«Наверное, свататься пришел», — подумали молодцы и вышли на крыльцо.

Осталась Ногоондар с тремя девицами и говорит им:

— Я тот самый человек, который желает посватать одну из трех дочерей небожителя Эсэрэна.

Отвечают три девицы:

— Если не за вас, то за кого же нам еще выходить? Только время наше девичье не приспело, не отдаст нас отец замуж. Надо у него разрешения спросить.

Вознеслись они на небо к своему отцу Эсэрэну, спросили у него позволения на замужество. Не стал отец перечить. «А напоследок, — говорит, — погуляйте да порезвитесь в моих небесных садах. Заодно и друг к другу присмотритесь».

Заперли всех четверых в небесном саду. Стали они там веселиться да гулять, печали и забот не зная. Однажды спрашивает старшая девица своих младших сестер:

— Ну и как? Не пытается ли молодец проявить к вам внимание?

— Нет, ни чуточки! — отвечают те.

— Тогда я сама проникну к нему нынешней ночью, — говорит старшая из сестер.

Тем временем пришел к девице Ногоондар верный аргамак, склонился над ее головой и шепчет на ухо:

— Нынешней ночью тебя навестит одна из красавиц. Ты же затяни сейчас на мне подпругу, да потуже. Только девица взойдет на твое ложе, вы услышите среди ночной тишины, как лопнет подпруга, как перескочу я высокий забор небесного сада и поскачу Млечным Путем. Тогда ты со словами: «Ах, какая жалость! Все-то задуманное мной убежавшего аргамака не стоит!» — соскакивай с постели и кидайся в погоню за мной. Когда догонишь меня и вернешься к девицам, предложи им в полуденную жару искупаться в белом озере с живой водой.


Поделиться —

Проект “Байкальские сказки” создан в 2015 году для детей и их родителей, которые любят и читают сказки!

При копировании материалов ссылка на источник обязательна.

Мобильная версия

Яндекс.Метрика